Алексей Леонов: «После просмотра «Времени первых» мне стало страшно»

В День космонавтики в ТАСС состоялась презентация книги космонавта Алексея Леонова «Время первых». Премьера одноименного фильма прошла в начале апреля. О реалистичности сюжета, об образе Сергея Королева и космических тайнах рассказывает главный герой фильма и первый человек в открытом космосе Алексей Леонов.

О книге

Это автобиографическая повесть. Я и раньше писал книги: первая вышла не у нас, к сожалению, а за рубежом, в Испании, Англии, Франции («Two sides of the moon» в соавторстве с Дэвидом Скоттом, прим. «Футуриста»). Потом были художественные альбомы. Я сам писал и иллюстрировал книжки для детей: «Выхожу в открытый космос» и «Солнечный ветер». Материал накапливался, но я бы с ним ничего не сделал – если бы не вмешалась в эту историю Оксана, моя дочь. Оказывается, все эти годы она собирала и систематизировала материал. Это стало для меня полной неожиданностью. Книга «Время первых» стала дополнением к фильму.

О реалистичности фильма

Кадр из фильма «Время первых»

Я считаю, что фильм удался. После просмотра кадров, которые напомнили мне о том, что происходило в космосе, мне стало страшно. Но в полете было гораздо страшнее. Воспроизводить все, как было в реальности, было бы нудно и долго. Есть законы зрительского восприятия. Нужно было сделать так, чтобы зритель проникся и сопереживал тому, что происходило.

Мы все время были на грани: авария за аварией. Там прошли по лезвию, здесь прошли по лезвию. “Когда это уже кончится?” – было состояние. Стало грустно, когда не произошло разделение приборного отсека и спускаемого аппарата при посадке: это означало, что мы неправильно выполнили ориентацию. Корабль умный, не давал разделяться, чтобы мы не погибли. Пирозамки сработали лишь при вхождении в атмосферу, при температуре в 480 градусов, и мы, как гантель, начали вращаться.

Впервые во “Времени первых” показали динамику возвращения корабля с орбиты: как происходит отделение орбитального отсека от приборно-агрегатного, как его части вспыхивают и летят, как болиды. Вся эта трехтонная масса при температуре 3000 градусов, раскаленная, несется к земле со страшным грохотом. Посадочная капсула входит в плотные слои атмосферы на огромной скорости, и это сопровождается шумом. В фильме очень точно это изобразили. Добились этого, установив камеры на ракете и сделав прямую трансляцию происходящего. Кто мешал раньше это сделать?

Для фильма воссоздали полноразмерный и точный макет корабля. Однако пришлось создать условия для съемки внутри. На самом деле, в “Восходе” невозможно снимать с таких ракурсов: шлюзовая камера в 20 сантиметрах от головы.

Об образе Королева

Владимир Ильин в образе генерального конструктора ракетно-космической промышленности СССР Сергея Королева

Что касается игры актеров , тут никаких сомнений: они мастера. Когда мы смотрели фильм “Укрощение огня” с Кириллом Лавровым, мы боялись сказать, что он играет Королева – это был обобщенный образ. Королев-то был закрытый! Здесь все наоборот: Владимир Ильин просматривал все фотографии и кинозаписи Королева, чтобы повторить его походку, манеры, его солидность: как он мог, к примеру, сидеть на совещании и показывать пальцем.

Как ни пытались Королева сбить, что-то ему запретить, он всегда все делал по-своему. И он всегда оказывался прав. Ему открыто говорили: придется отстрелить шлюз со мной, живым человеком, чтобы спасти корабль и командира, Павла Беляева. Ручное управление кораблем было и вовсе не предусмотрено: все корабли, начиная с гагаринского, садились в автоматическом режиме. Все были убеждены, что автоматический спуск – стопроцентный. Но при отстреле шлюза был закопчен датчик, который позволял кораблю ориентироваться по Солнцу – и все. Ориентация “Восхода” была смещена на 90 градусов, и считалось, что выполнить переорентирование невозможно. Но Королев стоял на своем: “Я знаю экипаж. Они все сделают, чтобы спасти себя и корабль”.

О космических тайнах

Нас вывели не на высоту 320-350 километров в апогее, а на 498,9 километра. Обычно орбита выбирается так, что в случае отказа системы спуска естественное торможение должно произойти в течение 9 суток, и ресурсы корабля по жизнеобеспечению все это время работают. А у нас: высота – 500, ресурс – три дня, ресурс корабля на орбите – год. Мы не знали, что нас так высоко забросили. До сих пор это рекорд для орбитальных кораблей.

О самом страшном эпизоде

Кадр из фильма «Время первых»

Я с самого начала выхода в открытый космос столкнулся с непредвиденным обстоятельством. Корабль сориентирован, стоит на гироскопах, солнечный ветер мне в лицо – это приятные условия для работы с кинокамерой. Но когда я оттолкнулся от корабля, он начал вращаться вокруг центра масс. Я попал в антенное поле – это очень опасная область. Я был обескуражен: что делать? Начал резко перебирать фал, не рассчитал и весом в сто килограммов пошел прямо на корабль. Уперся руками, амортизировался, оттолкнулся – и меня начало вращать непонятно в какой плоскости. Поймать себя, остановиться было очень сложно.

Мне пришлось сбросить давление в раздувшемся скафандре в два раза. Я не сообщил об этом на Землю. По закону за такое надо было наказывать. Но я думал, что если я по открытой связи доложу о происходящем на Землю, то тут же начнут формировать комиссию, выбирать председателя. Спросят меня: в чем проблема? А как я сформулирую? У меня осталось пять минут до входа в шлюз и немного кислорода. После этого человек дуреет и его ждет гибель. Я понял, что мне никто не поможет.

Алексей Леонов и Павел Беляев

Мы на тренировках отрабатывали случай, когда космонавт теряет сознание за пределами корабля. Тогда командир должен разгерметизировать корабль, выйти в шлюзовую камеру и подтянуть меня. Если фал окажется по центру масс, я буду как молоток и не войду в шлюз. Значит, надо делать перецепку на плечи. Это тяжелейшая работа. Но на тренировках у нас это получалось, и я верил, что если со мной что-то случится, Паша сделает все, что нужно.

Все обошлось, я остался в сознании. Но в сценарии фильма мы специально решили сделать меня безмолвным, чтобы никто не понимал, что со мной происходит – и тогда наступал черед Павла, командира корабля, работать. Он докладывает на Землю: “Связи с Алмазом-2 нет”. Связь на самом деле была, но я молчал: о чем говорить? Павел идет меня спасать, и как всегда бывает в фильмах, в самый последний момент кто-то стреляет – то есть, я выхожу на связь. Подобные случаи задерживают внимание зрителя.