Мужские игрушки: хардкорный мир страйкбола
Отрубленные головы, игрушечные ружья и 150-килограммовый парень, который жаждет смерти Обамы. Корреспондент англоязычного портала Vocativ побывал на страйкбольном поле и взглянул на мир военизированных симуляций изнутри.
Том Crossfire О'Рурк (англ. «перекрестный огонь») жадно распаковывает ценный артефакт из утренней миссии. Он вынимает из пенопластового холодильника, помеченного красным стикером биологической опасности, отрубленную голову, вмерзшую в лед и завернутую в целлофан.
— Аль-Каида пытается заполучить часть тела человека, умершего от лихорадки Эбола,— поясняет Crossfire. — Они планировали использовать это в качестве оружия массового уничтожения.
Сидящего рядом мужчину зовут Джолли. Он говорит тихо и размеренно, весит больше 100 кг и отягощен видимой хромотой. Джолли взволнован.
— Это похоже на Обаму? — спрашивает он у Тома. Тот разворачивает полиэтиленовый пакет. Внутри — пластиковая лысая голова кавказского мужчины с зашитыми глазами и ртом. Красная жидкость струится по обрубку шеи. Это похоже на декорацию для Хэллоуина.
— Черт, это какая-то неправильная голова. Человек может мечтать, не так ли? — ухмыляется Джолли.
Сегодня 4 июля, День независимости США. Я на войне.
Нет, в мире страйкбола.
Для непосвященных, страйкбол — это термин для сложных, ролевых имитаций военного боя, в котором участники используют газовые и электрические страйкбольные винтовки. Это реалистически точные копии реальных видов оружия, которые стреляют пластиковыми гранулами на скоростях около 300 м/c. Ролевые бои проходят на площадках пейнтбольного типа или на обширных открытых полях для страйкбола. Короткие военные симуляции могут растянуться на несколько дней. Действительно преданные игроки часто тренируются и соревнуются в подразделениях и отрядах.
Том Crossfire О'Рурк — один из основателей Military Simulation Airsoft Tactical Operations (MSATO), один из крупнейших деятелей MilSim на Восточном побережье и игрок с двадцатилетним стажем. Он впервые взял в руки ружье во время вылазки на пейнтбол с коллегами по работе. Последние 14 лет Crossfire развивает страйкбол, повышая реалистичность игр и создавая все более сложные, многоступенчатые военные сценарии.
3 июля после обеда, я прибыл на игровое поле Ground Zero Airsoft в Коннектикуте, которое принадлежит Джолли. Два дня мы будем отыгрывать «Слезы солнца» — фильм 2003 года, в котором Брюс Уиллис возглавляет группу коммандос, чтобы спасти Моника Беллуччи от нигерийских повстанцев. Игровое поле изобилует реквизитом: здесь есть разбитый вертолет, отрубленная голова и несколько лодок для эвакуации.
Меня окружает примерно 150 человек, это взрослые мужчины, подростки и мальчишки, облаченные в камуфляж и бронежилеты. У каждого из них в руках страйкбольные снайперские винтовки M4-х, AR-15, M200, различные пистолеты и резиновые ножи. Я даже обнаружил двух игроков в маскировочных халатах.
Обстановка дружеская. Когда игроки устают от боя, в воздухе висят шутки и одобрительные возгласы. Кто-то мирно беседует о технике ведения боя, кто-то горячо спорит, «сработает или не сработает». Это похоже на смесь раздевалки для спортсменов под открытым небом, в которую все завалились в перерыве футбольного матча и на настоящую пехоту, которая готовится к сражению.
В 13:30, Crossfire оглашает результаты утреннего боя. Команда Navy SEALs смогла обезвредить образцы крови, зараженные лихорадкой Эбола, и покинуть опасный участок. Однако повстанцы завладели отрезанной головой. Теперь удалось восстановить Эбола-загрязненные образцы крови и извлечь себя из области, но силы повстанцев удалось овладеть отрезанной головой. Теперь Navy Seals нужно создать обеззараживающий тент, уничтожить все оставшиеся образцы крови и добраться до места эвакуации до 17:00 часов. Также на поле появится дополнительный игрок — король Нигерии.
Кто-то в толпе незамедлительно кричит: «Что, незаконный?» Его соседи усмехаются.
Пора и мне присоединиться к сражающимся. Crossfire передает мне тактический жилет, страйкбольное ружье и шлем. Теперь я готов к бою.
Crossfire повязывает мне на руку белую ленту и ведет меня в лес, к повстанцам. Если бы кто-то задумал снять об этом фильм, его сыграл бы Билли Боб Торнтон. Неудивительно, что почти никто здесь не зовет его по имени. Пока мы углубляемся в кусты, я судорожно припоминаю, что я здесь делаю и зачем. Из головы вылетело, кто свой, а кто чужой, и в чем вообще состоит миссия. Несмотря на то, что война не настоящая, мне не по себе от густого тумана.
Внезапно я замечаю за деревом врага. Его ружье нацелено на меня. Он усмехается: он мог бы пристрелить меня, как зайца, если бы Crossfire не сказал ему придержать патроны, пока я не доберусь до поля боя.
Поверх насыпи — ветхий навес. Там обосновались ребята из SEALs. Я выстрелил несколько раз, но промазал. Один из моих товарищей по команде выкрикивает непонятные команды. Я слепо палю в лес и приседаю в страхе, что меня заденет пулей. Мне отчаянно хочется стрелять хоть куда-нибудь, хоть в кого-нибудь, а еще больше мне хочется понять, что хочет от меня вождь. Я поднимаю голову, чтобы лучше его слышать — белый пластиковый шар скатывается с моей макушки.
«Убит!» — взываю я к своим, напяливая на голову красную тряпку, чтобы пометить рану. Если за три минуты другой игрок сможет со мной связаться, я спасен. Но в этот момент я замечаю какой-то странный отряд, понуро бредущий по берегу.На них тоже красные тряпки.
Они называют себя Reaper Squad (отряд Жнеца). Вместо того, чтобы отправиться на участок, где нас должны вернуть к жизни, мы идем к машине. Я спрашиваю у одного из «жнецов», Кирка Жиглио, что случилось. Тот объясняет, что они попали в окружение, после того, как кто-то приказал им спуститься в долину.
Кирк снимает камуфляжную бандану и защитные очки. У него пухлое мальчишеское лицо, и он никогда не смотрит в глаза собеседнику. Он говорит, что за последние пять лет он потратил «пару тысяч» на страйкбол.
Расходы Кирка на игру относительно низкие. Игрок из Direwolf Airsoft сознался: «Я потратил две тысячи долларов за первые два года. Кажется, я превысил это число в несколько раз». Он заставляет меня поклясться, что я не напишу его имя в статье, так как его жена может обнаружить, сколько он тратит на самом деле. Он рассказывает, что многие игры требуют дополнительных расходов на экипировку.
«Никто не сдувает пылинок с экипировки. Мы бегаем, прыгаем, ныряем. Наши радиоприемники ломаются. Это 50 баксов. Оружие постоянно ломается. И это высасывает деньги с банковского счета»
Мы добрели до стоянки через лагерь и сгрудились вокруг задней части внедорожника. До сегодняшней игры у меня было предвзятое мнение о типичном страйкбольном афисионадо: это должен быть мускулистый тип с квадратной челюстью, который во всем подражает настоящим военным и уклоняется от любой реальной опасности. Некоторые из сегодняшних игроков, безусловно, соответствуют стереотипу. На крупных национальных играх такие встречаются постоянно. Но «жнецы» другие. Они понимают кажущуюся нелепость этой дорогой и трудоемкой игры, но, кажется, они вполне в своей тарелке.
«Для меня это просто хобби,» – говорит Том Аршамболт, 20-летний парень, одетый в российский камуфляж. «Кучка ботаников делает вид, что стреляет друг в друга из поддельных стволов... Я имею в виду, что в этом нет ничего плохого. Мы все ботаники».
«Нужно понять, что ты бегаешь с игрушками,» — добавляет Кирк. «Не имеет значения, сколько ты тратишь на игру, важно сколько удовольствия ты от этого получаешь».
Однако этому детскому развлечению грозит опасность. Законопроект, который выдвинула в январе Массачусетская Палата представителей, должен был запретить продажу страйкбольного оружия, на котором отсутствуют яркие неоновые оранжевые метки. Он был отклонён в мае.
Можно понять попытки ввести ограничения на страйкбол, учитывая, что были случаи, когда полиция ошибочно принимала игрушечное ружьё за настоящее оружие – в том числе расстрел 12-тилетнего подростка Тамира Райса. Тем не менее, отряд Жнеца един в своем убеждении, что это несправедливо и неэффективно.
«Они говорят нам раскрасить пушки в неоновые цвета, но преступник может сделать то же самое с настоящим пистолетом», – горячится Зак Эспозито, студент Университета штата Нью-Хейвен и будущий специалист по национальной безопасности. «Есть способы обойти все запреты.»
Мы поднимаемся вверх по хребту, и я замечаю сбитый вертолет Crossfire. Площадь под усиленной охраной. Пока отряд Жнеца обдумывает стратегические планы, из вертолета начинает изливаться фиолетовый и пурпурный дым, воздух заполняет запах серы и хлопки выстрелов. волна за волной ребята из SEALs выбегают из вертолета.
Внизу Crossfire и Джолли кричатна друг на друга. Кто-то решил провести фото/видеосъемку в середине игры, но забыл сообщить об этом участникам. Отряд Жнеца это не устраивает.
«Мы же в перестрелке, это просто смешно,» объясняет Жнец. «Видимо, кого-то из SEALs сфотографировали, и тот разозлился и выстрелил этому парню в лицо. А потом этот парень: какого черта ты делаешь, мы же даже не стреляли в вас! Ну с этим идиотом быстро расправились»
Внизу кто-то соорудил нечто, по звуку напоминающее пулемёт Гатлинга. Эта штуковина с системой polar star по образцу А-10 Warthog питается от резервуара воздуха высокого давления. Другой игрок показывает мне на YouTube видео этой винтовки в действии.
«Обалдеть! «– комментирует он. «Как стреляет, а! Круто!»
По словам Crossfire, страйкбол является «наиболее быстро растущим из экстремальных видов спорта во всем мире.» Он собирается снимать телепередачу о страйкболе и предполагает, что она будет пользоваться успехом.
К 16:30 я вернулся в лагерь. Мне сказали, что выиграла красная команда: они выполнили все три задания и вовремя прибыли к пункту назначения.
Парень, который боялся, что его жена узнает о его тратах на страйкбол, закатывает рукава. Его предплечья покрыты кровоподтеками. Его друг жалуется, что у него в ушах до сих пор звенит после того, как его ранило в голову. Во второй половине дня все это уже кажется нормальным.
Это многоуровневая игра, которая повторяет обстановку в реальной воинской части. Реалистичность камуфляжа, оружия и снаряжения, попытка оживить фантазии. стремление к коллективной работе и товариществу – все это из жизни.
Эта история не о жажде насилия. Это о мужских играх, к которым мы тянемся с детства. В игре я почувствовал себя героем. У меня в руках игрушечное ружье, и оно хочет, чтобы я присел, прицелился и выстрелил. У оружия особая власть: оно делает нас агрессивными, повышает уровень адреналина в крови. Но в игре мы никому не причиняем зла. Это как в мальчишестве, когда мы играли в ковбоев и индейцев или полицейских и воров. Мы против них, они против нас. Это суть спорта.
Я думаю о ребятах из отряда Жнеца, которые кричали «Врача!» и смеялись в трехминутном ожидании человека, который прикосновением излечит их от воображаемых ран.
Я думаю о Crossfire, который на следующий день отправил мне по электронной почте цитату, по его мнению, раскрывающую суть страйкбола.
«Цивилизованная жизнь в целом стала слишком скучной, и чтобы она оставалась стабильной, должны быть безвредные выходы для импульсов, которые наши предки удовлетворяли на охоте» – Бертран Рассел
Я думаю об игроке с 11-летним стажем, у которого я брал утром интервью. Когда я спросил его, что ему больше всего нравится в страйкболе, он сказал: «Знаешь, я думаю, это что-то вроде свободы — радостно бегать и стрелять в людей».
Комментарии