Как российский путешественник застрял на льдине за полярным кругом и два дня спасался от медведей и холода

В 2015 году пилот вертолета Сергей Ананов завершал рекордное кругосветное путешествие и упал в ледяные воды Северного полярного круга. «Футурист» перевел большой материал Popular Mechanics о том, как Ананов выживал на льдине и побеждал самого себя.

Падение

Грохочущий шум нарушает зловещую тишину над Девисовым проливом, разделяющим Канаду и Гренландию. Шум идет откуда-то сверху, но морской туман настолько плотный, что источника звука не видно. Звук становится ближе и громче.

На пилоте старый красный спасательный костюм из неопрена. В вертолете жарко, и одежда мешает управлять рычагом. После 42 дней полета, 21 тысячи миль и трех континентов хочется немного расслабиться. Поэтому, когда хвост начинает трясти, пилот сидит голый по пояс в расстегнутом костюме.

Вертолет небольшой: 880-фунтовый Robinson R22 с максимальной скоростью 188 километров в час. Пилот изучил каждый его болт. Он летает на R22 много лет и понимает, что может означать эта тряска: ремень, передающий мощность от двигателя к лопастям руля, только что порвался. И пилот отлично знает, что будет дальше.

Давление в коллекторе увеличивается. Скорость падает, вертолет снижается. Пилот переходит на авторотацию, безопасный режим, позволяющий плавно снижаться. С высоты 900 метров вертолет падает со скоростью примерно пять метров в секунду. Но падает куда? Только на высоте 60 метров над частично замерзшим морем, едва успев сделать маневр, вертолет пробивает туман. Пилот нацеливается на льдину размером с баскетбольную площадку. Через несколько секунд он понимает, что не сможет приземлиться, поэтому умело наклоняет вертолет и плавно садится на воду.

Выбор

Зная, что лопасти могут отрубить ему голову, пилот наклоняет вертолет, чтобы сломать их об воду. Это убивает двигатель. Теперь, начиная с хвоста, судно тонет. И быстро.

Ледяная вода заполняет кабину, достигает обнаженной груди пилота и заливается внутрь расстегнутого спасательного костюма. Снаряжение – пластиковые топливные баки и небольшой мешок с вещами – начинает плавать, но самые важные предметы держатся на присосках на лобовом стекле: два GPS-трекера, аварийный маяк и спутниковый телефон. Где-то под сиденьем есть спущенный спасательный плот с набором выживания, тремя сигнальными ракетами, пол-литровой бутылкой воды и коробочкой протеиновых батончиков.

Почти сразу пилот оказывается по горло в воде. Время есть только на то, чтобы спасти что-то одно – телефон, аварийный маяк и GPS или спасательный плот. С телефона можно вызвать помощь, маяк и GPS могут дать спасателям шанс его найти. Но все это не понадобится, если он не сможет остаться на плаву.

Пилот ныряет под сиденье, чтобы вытащить плот, но он застревает. Кабина слишком тесная. Он выныривает наружу, делает глубокий вдох и снова ныряет в тонущий вертолет. Вода черная, соленая и очень холодная. Держать глаза открытыми почти невозможно, но он должен найти плот, который уже выплыл из-под сиденья и запутался в ремне безопасности. Он выпутывает его, выплывает на поверхность и судорожно хватает ртом воздух.

Как только пилот переводит дух, он направляется к ближайшей льдине, на которую пытался посадить вертолет. До нее 50 метров. Спасательный плот весит 10 килограммов. Пилот держит его над головой одной рукой и гребет воду другой. Каждый гребок приближает его к льдине, но все больше воды попадает в костюм и тащит его вниз. В этих водах живут косатки и гренландские акулы, но об этом пилот сейчас даже не думает. Нужно добраться до льдины.

На льдине

Через три минуты он у цели. Льдина толщиной всего в полметра. Тяжелый костюм не дает забросить ногу на лед, и все же он продолжает искать подходящее место, чтобы выбраться. Острый лед обдирает кожу, кровь течет по рукам прямо в море. Наконец, он находит гладкий край, прижимается грудью ко льду, цепляется за него ногтями и переваливается наверх.

Он насквозь промок, грудь открыта ветру. Тело жутко дрожит – защитная реакция мышц для повышения тепла. Трясущимися руками он пытается снять костюм, но неопреновый материал упорно цепляется за кожу. Сняв костюм, пилот выливает воду и отжимает его. Именно тогда, стоя на льдине в одних ботинках и нижнем белье, он начинает осознавать ситуацию.

Сергей Ананов застрял на льдине за полярным кругом. У него нет ни радиомаяка, ни телефона. Почти нет воды. Туман скроет его от любых спасателей. Наступит ночь. Наступит переохлаждение.

Он один и с каждой минутой все больше отдаляется от места крушения. Вероятность того, что его когда-нибудь найдут, только падает.

Среди легенд

13 июня 2015 года, когда Robinson R22 взлетел с подмосковного аэродрома Шевлино, 50-летний Сергей Ананов был главой московской мусороперерабатывающей компании. На тот момент он уже установил пять мировых авиационных рекордов на R22, но ничего настолько амбициозного, как кругосветное путешествие на вертолете весом менее одной тонны, не делал.

По данным швейцарской Международной авиационной федерации, которая отслеживает авиационные рекорды, во всем мире был только один успешный одиночный полет на вертолете. Но тот полет был совершен в более тяжелом корабле, а у пилота был сопровождавший его самолет поддержки с запасными частями и дополнительным топливом. Вертолет R22 предназначен для простой работы – летная подготовка, сбор скота, патруль трубопровода. Но никак не для кругосветки. За исключением пары друзей, отслеживавших путешествие в интернете на случай чрезвычайной ситуации, Ананов все делал в одиночку. Такой рекорд обеспечил бы ему место среди легенд.

План

Он начал с пересечения Сибири и Аляски, полетел на юг через запад США, затем зигзагом через центральные штаты. Так как никто никогда не совершал столь безумного рекорда, речь о времени не шла. Но Ананов не хотел, чтобы его путешествие выглядело как неспешная прогулка дилетанта. Он вставал на рассвете и часто приземлялся уже в темноте, проходя в среднем по 700 километров в день. Заправлялся путешественник на местных и региональных аэродромах, питался в основном гамбургерами и пиццей, спал в дешевых отелях.

В Америке Ананов оставался на ночь в Сиднее (штат Монтана) и Гантерсвилле (Алабама). Люди были дружелюбны, некоторые давали ему топливо. R22 вмещает примерно 29 галлонов, а в две пластиковые канистры на пассажирском сиденье Ананов сливал еще 29 галлонов и через электрический насос подавал это топливо в основной бак во время полета.

Он пересек границу Канады недалеко от Монреаля, прошел через отдаленный Квебек и пересек Гудзонский пролив. Именно отсюда он вылетел в то утро 42-го дня – менее чем за 5000 км от дома и приближающейся славы.

Холод

Теперь, дрожащий и застрявший на льдине, он ругает себя за ошибки. Если бы только он взял с собой один из GPS-трекеров или радиомаяк! Если бы только ему удалось сразу приземлиться на льдину! Он мог бы как-то починить R22 и поставить рекорд! Но сейчас все это не имеет значения. Даже мысли – это потраченная впустую энергия. Поэтому он приступает к работе.

Сначала он должен надеть спасательный костюм. Всю воду отжать невозможно, так что придется бороться с промокшим неопреном, натягивать его до конца, чтобы капюшон закрыл голову. Теперь у него есть толстый слой между телом и ветром, но этот слой пропитан водой, и тело продолжает дрожать. Рукавицы костюма превратили руки в неуклюжие лапы, и он возится со шнуром, чтобы надуть спасательный плот. После нескольких рывков плот надувается. Пилот привязывает шнур к ноге, чтобы плот не сдулся. Используя его как защиту от ветра, Ананов ложится под плот, прямо на живот.

Это уже не просто зубодробительный холод, когда ты слишком долго находишься на лыжном склоне. Это холод гангрены, остановки сердца и смерти мозга. Это холод переохлаждения. Ананов встает и пытается обойти свой ледяной остров, таща за собой плот, но быстро задыхается. Из-за дрожи мышцы постоянно сокращаются. Ветер невыносим. Ананов приходит к выводу, что самое полезное, что он может сделать прямо сейчас, – ничего. Просто оставаться как можно неподвижнее и пытаться сохранить тепло и энергию. Он ложится обратно под плот.

Спасатели

Примерно в 5000 км, в Сан-Франциско российско-американский друг Ананова, Андрей Каплин отслеживает путешествие в интернете. Приятели познакомились на форуме для частных пилотов, и впервые встретились всего несколько недель назад, когда Ананов пролетал мимо во время путешествия. Каплин видит, что один из GPS-трекеров показывает падение скорости вертолета. Он сообщает об этом еще одному московскому другу-пилоту Михаилу Фариху. В Москве давно уже ночь, но Фарих звонит в Объединенный центр координации спасательных работ в Галифаксе (Канада).

Из Галифакса отправляют два самолета к последнему известному местонахождению пилота, но для тщательного поиска уже слишком поздно. Информацию передают и на канадский ледокол береговой охраны «Pierre Radisson» под командованием капитана Стефана Жюльена. Но и здесь загвоздка. Ледокол находится на расстоянии дня пути, в заливе Фробишер, и сопровождает грузовое судно. Не имея других ледоколов в этом районе, капитан Жюльен не может отказаться от своих прямых обязанностей.

Но Жюльен понимает, насколько тяжела ситуация для Ананова. Он понимает, что не позволит застрявшему пилоту погибнуть. Безопасно доставив грузовое судно до Икалуите, он берет обратный курс и направляется к Девисову проливу.

Убийца

Ананов ничего об этом не знает и только надеется, что GPS-трекеры каким-то образом дали знать о его отчаянной ситуации, прежде чем затонули на дне моря. Или что плавучий радиомаяк оторвался от лобового стекла и дрейфует на поверхности. А еще Ананов ничего не знает о хищнике, который уже начал его выслеживать. Ведь в проливе живет один из самых жутких охотников на Земле, который чувствует запах нерпы под несколькими метрами снега и тушу гниющего кита за 140 километров.

Но этот запах ему не знаком, хищник еще никогда не сталкивался с русским средних лет. Размахивая лапами, белый медведь отправляется на разведку.

Прошлым летом в соседней деревне Арктик-Бей Эдриан Арнауюмаюк и его сводный брат загрузили снегоход и отправились на ежегодную охоту. В первую ночь они разбили лагерь на льдине, в нескольких сотнях метров от ее края. Утром их разбудил тысячекилограммовый белый медведь, разрывающий их палатку. Арнауюмаюк быстро потянулся за своим охотничьим ножом, ударил медведя в лицо, а затем попытался бежать из палатки. Но медведь набросился на него, разинув пасть.

«Я видел его пасть изнутри, – рассказывал Арнауюмаюк местной газете Nunatsiaq News, – она была черной и вонючей». Медведь отбросил Арнауюмаюка в сторону и пошел за его братом, сломав ему ключицу, прежде чем Арнауюмаюк смог схватить свою винтовку и застрелить медведя.

Арктика полна таких историй. Их слышно на ветру, они плывут по течению. Так было всегда. И в основном эти истории заканчиваются не выживанием, а гибелью.

Инстинкт

У Сергея Ананова нет ни винтовки, ни ножа. Через четыре часа после падения он все еще лежит на животе в своей импровизированной палатке, когда слышит тяжелое дыхание и хруст снега. Он выглядывает из-под плота и видит медведя, его шерсть мокрая и блестит после плавания с льдины на льдину.

Ананов прячется под плотом и надеется, что чудовище уйдет. Не уходит. Медведь качает мордой вверх-вниз, нюхает воздух и движется прямо на него. Он находится примерно в полутора метрах. Так близко, что Ананов видит черный цвет его подушек и ногтей на лапах. Биологи говорят, что в этот момент у медведя есть один из двух мотивов: голод или любопытство. Оба варианта плохи для пилота: белые медведи часто удовлетворяют свое любопытство зубами.

«Если я встречусь с медведем лицом к лицу, я умру», – думает Ананов. И эта смерть кажется неизбежной. Но затем где-то глубоко в его сердце возникает первобытное и спонтанное чувство. Ананов подпрыгивает, сбрасывает плот и бросается на зверя – он размахивает руками и ревет так громко, как он может. И это работает! Медведь отбегает, но Ананов не останавливается. Он преследует медведя до самого края льдины, а плот все еще прикреплен к ноге и подпрыгивает вслед за ним. Медведь проворно перебегает на соседнюю льдину, оглядываясь на Ананова, который продолжает яростно кричать. Его глаза – черные угли ярости. Он ревет. Медведь пробегает еще немного, садится и смотрит прямо на пилота.

Ананов все еще рычит, но теперь эта ярость направлена не только на медведя, а на жестокую судьбу, по воле которой он оказался здесь. Это ярость против его абсолютной беспомощности.

В воде без воды

Это странное столкновение продолжается целую минуту. Человек ревет, зверь смотрит. Затем ошеломленный медведь встает и уносится в арктический туман. Эйфория и адреналин от встречи с медведем продолжаются недолго. Минуты кажутся годами, но вдруг – звук самолета.

Ананов не видит самолет из-за тумана, но своими неуклюжими рукавицами он хватает один из трех сигнальных огней, направляет его на шум и тянет за шнур. Ослепительное оранжево-красное пламя взмывает в воздух. Ананов слышит самолет прямо над головой и продолжает. Огонь горит в 30 секунд и гаснет.

Наступает вечер. Холод сырой и грызущий. Температура колеблется прямо в точке замерзания. Ананов распределяет свои протеиновые таблетки, около двух тысяч калорий, на трехдневные порции. Спустя три дня, по его расчетам, он будет мертв.

Люди могут прожить без пищи больше трех недель – до тех пор, пока у них есть вода. У Ананова есть только пол-литра. Его дрожь настолько сильна и постоянна, что заставляет потеть. Ему приходится часто мочиться прямо в костюм – чувство освобождения дает короткий миг тепла и счастья. Он теряет воду даже от дыхания.

Если вся эта телесная жидкость не восполнится, то соответствующее падение артериального давления будет фатальным. Все это кажется какой-то космической насмешкой: буквально умирающий от жажды, окруженный водой и даже сидящий на вершине замерзшей воды, он не в состоянии выпить ни капли. Потребление соленой воды только ускорит обезвоживание.

Выживание

Ананов не спит, слушает медведей. Он думает о своей жене, о детях. По крайней мере, они уже не маленькие. И благодаря мусорному бизнесу у них есть, на что жить.

Примерно в 160 км от него ледокол «Pierre Radisson» достиг, наконец, открытой воды, капитан Жюльен запустил все шесть двигателей и направился вперед на максимальной скорости корабля, 30 км/ч.

Утром еще один самолет. Все еще слишком туманно, чтобы что-то увидеть, но Ананов в надежде зажигает второй сигнальный огонь. Не повезло. Тем не менее, горячая вспышка служит на пользу: он прожигает отверстия в своем костюме на кончике каждой ноги. Теперь моча, которая собралась в штанинах костюма, может стекать прямо на лед. Мелочи, которые позволяют человеку выжить.

Позже тем же утром Ананов слышит вертолет. Он как минимум в нескольких километрах от него. Ананов знает, что пилоту никак не удастся увидеть крохотное пламя. Поэтому оставляет последнюю вспышку про запас. Вертолет улетает.

Потом еще один медведь. Ананов снова кувыркается, рычит, отгоняет зверя, пробирается по льду, кричит, как дурак. Это снова работает, но без еды он обессилен постоянной дрожью – единственным, что все еще согревает его тело, чтобы функционировать. Теперь он еще больше изношен, чем в первый раз.

Утро переходит в полдень. Рядом с кромкой льдины есть впадина во льду, наполненная ослепительной аквамариновой водой. Ананов опускает свой спасательный плот, создавая своего рода водяное ложе. Он ложится и дремлет, воспоминания кружатся в голове. Вдруг он слышит уже знакомый хруст снега.

К нему, нюхая воздух своей массивной мордой, подходит третий медведь. Ананов отгоняет его так же, как и предыдущих. Шатаясь, возвращается обратно к плоту. Он переворачивает его и ползет под ним.

Он никогда раньше не думал о самоубийстве. Время перестает существовать. Застряв в ледяной жестокости Арктики, Ананов не хочет, чтобы его сожрал и переварил белый медведь. Он предпочел бы умереть на своих условиях. Он яростно дрожит на льду и думает, что делать.

Самое красивое место

Через двадцать пять часов после доставки грузового судна, борясь с одноузловым течением, двадцатиэтажными айсбергами и затопленными ледяными глыбами, ледокол «Pierre Radisson» взрезает льдины в районе Девисова пролива, где приземлился Ананов. В Галифаксе составили план, основанный на последней точке маяка Ананова, ветре и погоде. Но ветер слабый, и Жюльен подозревает, что расчеты неверны. Вместо того чтобы начать поиск в радиусе двенадцати км от маяка, как предлагает Галифакс, он фокусируется на радиусе трех километров.

Вся команда занята. Настроение напряженное. Через несколько часов будет темно, что делает спасение невозможным. Тогда Ананов еще на одну ночь останется на льду. Ее он может уже не пережить. В таких условиях обморожение может произойти всего за тридцать минут. И даже если он выживет, к завтрашнему дню его тело направит большую часть своей крови из мозга и других органов в сердце, что приведет к летаргии и невнятной речи. Затем потеря сознания, кома, смерть.

Чудесным образом туман рассеивается. В этот момент, когда солнце садится над Девисовым проливом, жестокость Арктики отступает. Сейчас на Земле нет более красивого и спокойного места.

Капитан Жюльен звонит в Галифакс, чтобы передать о внезапных благоприятных условиях, но их самолеты слишком далеко и не вылетят до утра. Остался только один час света. Снова действуя по интуиции, Жюльен вызывает вертолет GC-366 с двумя наблюдателями в воздухе. Вернувшись на мостик, третий лейтенант замечает красный свет на поверхности льда.

Жюльен берет компас и направляется к точке. Спасательный вертолет оповещен. Они видят последний отблеск света от третьей вспышки Ананова. Они его нашли. На льдине нет медведей, но Ананов бежит, машет руками и кричит.

Все ради бессмертия

В ту ночь на борту «Pierre Radisson», через тридцать шесть часов после того, как R22 упал в океан, пилоту подают салат с оливковым маслом и свежекопченым лососем. Каждый хочет пожать руку и сфотографироваться. Ананов соглашается, хотя такая слава и не похожа на то, чего он искал. Все это недостаточно для бессмертия.

Пока Ананов улыбается на камеры телефонов, он уже думает о новом R22, который купит. Он уже думает, как изменит набор аварийного оборудования. И он думает о следующем лете, когда он снова поднимет вертолет в воздух и направит его в другой конец света.

Оригинал статьи