Когда будет следующая революция: модели циклической истории

История — это двигатель внутреннего сгорания с четырьмя тактами: реформы-зажим-оттепель-застой. Это лишь одна версия исторического цикла, предложенная писателем Дмитрием Быковым, но она очень похожа на многие другие. Павел Войтовский рассказывает о взглядах на историю и политику с высоты птичьего полета. Этот пост — завершение серии «Пятое колесо» о космических и жизненных циклах. В конце показана суперсхема, нарисованная дизайнерами «Футуриста».

О цикличности истории часто говорят в общих словах, например, вспоминая знаменитый афоризм, приписываемый Гегелю («История повторяется дважды: сначала в виде трагедии, потом в виде фарса»). Также широко известно изречение о том, что не знающие историю якобы обречены на ее повторение. Но можно ли здесь вести предметный разговор, назвав конкретные этапы исторического цикла, с датами и обоснованием? Безусловно: историки и философы уже много веков составляют различные модели цивилизационного круговорота. Я предлагаю посмотреть на несколько примеров, чтобы затем связать четырехчастный исторический цикл с нашим «Пятым колесом» — сводной таблицей дневного, годового, жизненного и других циклов.

Схема Дмитрия Быкова

Самый простой и актуальный для российской действительности вариант предложил писатель Дмитрий Быков в 2003 году (в виде сборника статья вышла в 2005 в «Амфоре»). Его модель выглядит очень похоже на четырехтактный цикл двигателя внутреннего сгорания: впуск горючей смеси, сжатие, рабочий ход после зажигания заряда (взрыва), выпуск отработанных газов. Переставим их так, чтобы цикл начинался со взрыва, — и получим модель Быкова: реформы, зажим, оттепель, застой. Реформы соответствуют взрыву, рабочему ходу поршня, периоду перемен. Дальше идет реакция, отлов и высылка неугодных, избавление от «контрреволюционных элементов» — выпуск отработанных газов истории. Затем начинается оттепель: общественное пространство впускает новые идеи, как горючую смесь, расцветают искусства и науки, поршень государственной машины отходит вниз, ослабляет напор. Наконец, после крушения слишком радужных надежд начинается застой, он же «маразм»: новые идеи, новые движения бродят под кожей истории, сгущаются, но им не хватает решительности. Стоит пробежать искре — и начинается новый цикл.

Схема крупно

Этот узор Быков прослеживает на протяжении четырех исторических витков, примерно соответствующих последним четырем векам российской истории: от Ивана Грозного до Михаила и Алексея Романовых, от Петра до Павла, от Александра I до Николая II, от революции 1917 года до перестройки. Сейчас, по Быкову, мы находимся «в начале второй четверти пятого цикла: реформы Горбачева-Ельцина — зажим Путина». Впереди — «оттепель и маразм его преемников».

Модель Быкова во многом вдохновлена историей Советского Союза. Оттуда взяты основные термины (реформы Ленина — зажим Сталина — оттепель Хрущева — застой и маразм Брежнева-Черненко-Андропова). Рассматривать идею нужно с осторожностью, помня о том, что Быков образца начала 2000-х отрицает прогресс. Он считает, что по исторической спирали Россия не поднимается, а съезжает, причем витки становятся все ýже — как у индуистов с их Кали-Югой.

Теория поколений

Четыре этапа Быкова очень напоминают теорию Стросса-Хоу, изложенную в книге «Поколения» (1991). Правда, если у него акцент сделан на действиях государства, у Стросса и Хоу — на действиях народа. В своей книге исследователи делят историю США на периоды по 80 лет и выделяют в них 20-летние такты, которые соответствуют времени активности одного поколения. Стросс и Хоу обозначают четыре этапа как Подъем, Пробуждение, Спад и Кризис (High-Awakening-Unraveling-Crisis).

Например, период с 1901 по 1981 года «поделен» между четырьмя поколениями. В первой четверти века родилось так называемое «Величайшее поколение», заложившее основы для выхода США на мировую арену. В 20-х и 30-х оно вступило во взрослую жизнь — и на его долю выпал Кризис. Тут и Великая депрессия, и Вторая Мировая. Все приходилось начинать с нуля. Так был подготовлен приход следующего поколения, получившего эпитет «Молчаливое». Оно обеспечило медленный, но уверенный Подъем после войны. Особенно важен был взрыв рождаемости. Именно он сделал возможным появление третьего поколения — «бэби-бумеров». Они в ответе за Пробуждение: рок-н-ролл, сексуальная революция, борьба за права меньшинств. Наконец, «Поколение Икс» объединяет американцев, родившихся между 1960 и 1981 годами и ставших свидетелями Спада конца века, в том числе буквального: падения Берлинской стены. Также при них появился СПИД. Дальше идут Поколение Y (миллениалы), Поколение Z — и алфавит начинается по новой с приходом Поколения А.

Картинка Джоуи ДеВильи (источник)

Интересно, что и тандем Стросса-Хоу, и Быков находят естественную аналогию для своих систем во временах года. У американцев Подъем — это весна, Пробуждение — лето, Спад — осень, Кризис — зима. У Быкова немного по-другому: реформы он также ассоциирует с летом, однако следующий за ним зажим — с зимой, оттепель — с весной, застой — с осенью.

Схема «Подъем-Пробуждение-Спад-Кризис» описывает как жизнь народа, так и жизнь отдельного человека: детство, молодость, средний возраст и старость. Каждому из поколений авторы ставят в соответствие архетип: Пророк, Кочевник, Герой и Художник (эта терминология представлена в книге Стросса и Хоу «Четвертое превращение», где они развивают свои идеи). Так, «Величайшее поколение» — это поколение Героев: они рождаются во время Спада и ярко проявляют себя в Кризис. Затем идут поколения Художников, Пророков и Кочевников — они активны во время Подъема, Пробуждения и Спада, соответственно. Четыре архетипических роли Стросса-Хоу напоминают психотипы, о которых мы говорили в одном из предыдущих постов серии.

Все это необходимо снабдить большим дисклеймером: научности в теории Стросса-Хоу не очень много — ровно столько, чтобы Buzzfeed мог сделать про нее вирусное видео, а авторы могли зарабатывать на консультациях, не сильно отличающихся от астрологических прогнозов. Для наших целей (построение «Пятого колеса») парадигма интересна тем, что увязывает большое и малое: историю целой нации с жизнью одного-единственного человека. Причем в обеих авторы находят «повествовательный» элемент. Приписывая поколениям архетипы, Стросс и Хоу рассматривают американскую историю как некий текст, перебрасывают мостик между историей как летописью (history) и историей как рассказом (story).

История как рассказ

Модель Стросса-Хоу напоминает схему, известную всем драматургам и литературоведам: экспозиция-завязка-кульминация-развязка. Только, чтобы она работала, начинать нужно с осени и со Спада, тогда кульминация придется на лето и Пробуждение. В двадцатом веке философы неоднократно пытались взглянуть на историю как на жанр литературы. Это одна из важных черт философии постмодернизма.

Параллелизм между историей-story и историей-history одним из первых наметил итальянский философ XVIII века Джамбаттиста Вико. В труде «Новая наука» (1725) он предложил модель циклической истории из трех этапов: божественного, героического и человеческого. Это соответствует теократической, аристократической и республиканской формам правления. Характер каждой эпохи определяется своим мастер-тропом, то есть фигурой речи: для мифологической («божественной») стадии во главе угла метафора. Мир понимается через сравнение, уподобление одних явлений другим. В героический этап важнее всего становится метонимия (как во фразе «Белый дом не пошел на переговоры»; «Белый дом» – это метонимия, обозначающая США). На третьей стадии, «человеческой», акцент делается на иронии.

Схема романа Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану», построенного на идеях Вико

Хотя у Вико три стадии, продолжатели его дела в XX веке расширили систему до четырех, добавив к ним анархию, а в числе тропов отделяя от метонимии синекдоху (часть вместо целого: «швед, русский колет рубит режет»). Все это свел в одну картину философ Хайден Уайт в книге «Метаистория» (1973). Помимо политических идеологий и тропов, он добавил в коктейль четыре архетипических жанра Нортропа Фрая, соответствующих четырем большим эпохам новейшей истории, от эпохи Возрождения до постмодернизма. Получается такая схема:

Цель Уайта заключалась в том, чтобы классифицировать «историческое творчество» в XIX веке. Он взял четырех историков и распределил их творения по четырем жанрам. Например, Жюль Мишле, автор фундаментальной «Истории Франции», вышедшей в середине столетия, причисляется к историкам-романтикам, опирающимся на метафору. И действительно, Мишле был известен поэтичным стилем, а кроме того, первым использовал метафору «Ренессанса», Возрождения.

Времена года у Уайта не фигурировали, однако Фрай к ним обращался. Он отталкивался от того, что Ренессанс — это «весна западной культуры», а эпоха постмодерна, напротив, что-то вроде конца истории. Это дает нам право попытаться закольцевать линейную схему Уайта. Согласно этому взгляду, история уже много раз входила в фазу «постмодернизма», умирала и возрождалась вновь, как природа. Также и господствующие тропы претерпевают круговорот: то реальность видится в трагических тонах, то в фарсовых. Наконец, здесь опять уместна аналогия с взрослением человека: и весь народ, и каждый его представитель обречен в молодости переживать романтические иллюзии, а в зрелости сталкиваться с трагической неизбежностью рока.

В большинстве моделей не предполагается дословное повторение пройденного. Скорее, заходя на новый круг, наш исторический болид вынужден снова проходить похожие виражи. Например, может повторяться цикл в освоении новой технологии, когда от иррационального страха перед ней (интернет убьет кино/музыку/литературу и превратит нас всех в зомби) мы переходим к симбиозу с ней и в конце концов вносим доступ к этой технологии в список базовых человеческих прав. Так же и в случае с локальными островками истории: после завершения путинской эпохи России придется заново проходить стадию относительного хаоса и установления новой стабильности.

Политический компас

Цикл анархизма-консерватизма-радикализма-либерализма вызывает много вопросов. Разумеется, это только один из возможных способов рассматривать политический спектр. Однако во многих подобных моделях, действительно, используются две оси: консерваторы и либералы по вертикали, левые и правые по горизонтали. Разумеется, левые не всегда анархисты, а правые — не всегда радикалы-националисты. Но общая идея в том, что маятник общественного развития раскачивается между коллективизмом и индивидуализмом, между традиционализмом (консервативные ценности, государственный контроль) и стремлением к новизне (либеральные ценности, гражданские свободы).

Перед выборами 2012 года телеканал «Дождь» и портал Slon.ru составили политический спектр современной России. Показательно, что авторы использовали четыре базовых цвета, как и в схеме «Пятого колеса», только в другом порядке. Тем самым они, сами того не желая, подразумевали, что идеологии сменяются по кругу, как времена года.

В истории США очевидна циклическая смена республиканцев-демократов (с приходом Трампа маятник снова аккуратно качнулся вправо, в сторону консерватизма). На каком этапе находится Россия — сложный вопрос. Если верить Быкову, мы переживаем новый застой, что-то вроде долгой зимы в «Игре престолов», и скоро (лет через 7, к концу четвертого срока Путина) грядет ледоход, большой исторический слом, который вряд ли кому-то понравится. Это есть ответ на вопрос, вынесенный в заглавие. Только на место слова «революция» надо, наверно, подставить какой-нибудь более мягкий синоним.

Соотнесение на «Пятом колесе» возраста и идеологии призвано напомнить, что выбор той или иной политической философии у человека сильно ограничен. Этот выбор на 90% зависит от уровня образования, социального положения и — самое главное — возраста. В молодости мы все революционеры, в старости — реакционеры, блюстители традиций. Весной хочется изменений, осенью — стабильности. В начале фильма мы максимально открыты для новых героев, интриг, перипетий, но в конце фильма мы не хотим, чтобы появлялся «бог из машины», мы ждем, что история закончится единственным логичным для нее финалом.

Пятое колесо

И вот теперь я наконец готов представить вам картинку, которой дизайнеры «Футуриста» проиллюстрировали идею многоэтажных космических циклов.

Схема крупно

На колесе — 26 различных циклов». В серых зонах указано, что это за концепции. В горячке дилетантского энциклопедизма я добавил на схему несколько вещей, о которых не писал в постах подробно, но которые вписываются в канву: это четверка алхимических стадий (альбедо, цитринитас, рубедо, нигредо — стадии получения философского камня, причем вторая и третья отлично совпадают по цвету, это «желтизна» и «краснота»), обозначение четырех стихий в «Книге перемен» (триграммы И-Цзин), а также набор синестетических аналогий для четырех базовых цветов. Искусствовед Иоганнес Иттен утверждал, что зеленому, желтому, красному и синему соответсвуют фигуры, изображенные в самом центре колеса (они также обозначены ближе к середине). Кроме того, обозначено, на какие гласные звуки были похожи цвета в восприятии поэта Велимира Хлебникова и как выглядело соответствие оттенков и нот на цветовой клавиатуре композитора Александра Скрябина, вдохновлявшегося идеей Исаака Ньютона (16 и 17 обод).

На внешнем ободе добавлены четыре элементаля (духи воздуха, огня, земли и воды — сильфы, саламандры, гномы и ундины), герои из «Фантастической четверки» (Женщина-невидимка, Человек-факел, Существо и Мистер Фантастик), четыре народа из мультсериала «Аватар», которые связаны с четырьмя стихиями, и четыре восточных единоборства, которые вдохновляли аниматоров на создание боевых систем каждого из четырех народов. Это, конечно, не самая важная часть модели.

Ободы с 1 по 3 объяснены в первом посте серии, с 4 по 13 — во втором, цветовые соответствия — в третьем, все остальное — в этом. (Типы Платона и характеры Шиллера-Гете тематически связаны с архетипическими ролями в теории Стросса-Хоу и четырьмя темпераментами, поэтому я добавил их на 19 и 20 ободе.)

Как пользоваться «Пятым колесом»? 26 ободов предлагают материал для 325 попарных сопоставлений. Многие из них будут случайными и бесполезными (является ли нота ре треугольной? похожа ли метафора на кровь, а ирония на лимфу?), многие потенциально плодотворными, особенно если сравнивать с тремя основными циклами в центре колеса: годовым, дневным, биографическим. Также удобно изучать, как древние идеи претерпевают изменения со временем и занимают место в сегодняшней культуре. А вообще, мне кажется, эта схема могла бы особенно пригодиться какому-нибудь писателю-фантасту, который сочиняет безумную философию для инопланетной расы или просто ищет вдохновение в неожиданных аналогиях.

Почему «Пятое колесо»? Четыре — число, которое неразрывно связано с человеческим разумом и человеческой цивилизацией. В предыдущих постах серии я пытался показать, как естественным образом возникали теории о четырех базовых цветах или как идея четырех темпераментов неожиданно вернулась в одежде психологических открытий XX века. Однако еще у древних греков подразумевалось, что четыре стихии работают сообща, чтобы образовать таинственную пятую сущность, квинтэссенцию. Таким образом, «Пятое колесо» — это одновременно насмешка над антинаучностью моей модели (ни одна уважающая себя дисциплина не захочет приделать к своей «телеге» пятое колесо такой волюнтаристской модели) и попытка показать, как четыре сущности вместе создают единое целое, участвуют в неутомимом вращении небесного колеса и возобновлении космических циклов.

Предыдущие посты серии:

Почему год идет против часовой стрелки?

Четыре стихии — миф, который нельзя развенчать

Раскрашивая мир по номерам. Эволюция зрения и цветовой год