Ноздря в ноздрю: почему выборы в США такие остросюжетные

Пока фондовые рынки рушатся на фоне новостей из Америки, сайты для эмиграции в Канаду отключаются от перегрузки, а экологи бьют тревогу из-за президента, отрицающего глобального потепление, «Футурист» решил задаться простым вопросом: в чем загадка американских выборов? Почему они такие драматичные? Ведь не могли же Трамп и Клинтон договориться друг с другом, чтобы до последнего сохранять интригу? Павел Войтовский рассказывает, как нехитрая статистическая закономерность превращает каждые выборы в США в голливудские триллеры.

До последнего момента исход американской предвыборной гонки был под вопросом. Многие СМИ бодро предсказывали победу Клинтон даже после того, как экзит-поллы стали свидетельствовать о перевесе Трампа. В итоге его победа оказалась полным сюрпризом как для избирателей и экспертов, так и для инвесторов — новость о миллиардере, ставшем 45-м президентом, обвалила фондовые рынки. Но секундочку: если кандидаты шли ноздря в ноздрю, разве не очевидно, что их программы очень близки друг к другу, и значит, досада от проигрыша должна быть минимальной?

Если бы предвыборные дебаты действительно заслуживали этого гордого звания, а не превратились в обливания друг друга грязью, и если бы кандидаты говорили о своих программах, их близость была бы очевидна. Да, по нескольким пунктам, вроде иммиграционного вопроса, Трамп и Клинтон схлестывались не на шутку, однако, если смотреть на картину в целом, оба политика тяготеют к центристским взглядам.

И так было всегда. Журналист Оливер Ридер нанес на график разницу в результатах кандидатов за все время с 1824 года. Обнаружилось, что в последний век демократы и республиканцы приходили к финишу с минимальным отрывом. За весь период победитель получал больше 60 процентов голосов лишь четырежды. В среднем, кандидатов разделяет 9,5 пунктов, а с 2000 года — лишь 3,5. В США к этому уже все привыкли, однако закономерность кажется контринтуитивной. В чем загадка?

Разрыв между кандидатами в президенты США с 1824 по 2012 годы

Если бы социальную физику преподавали в школах, любой ученик знал бы теорему среднего избирателя. Этот простой и элегантный результат был получен в первой половине XX века математиком Гарольдом Хотеллингом. Он провел параллель между бизнесом и политикой: как «Кока-Кола» и «Пепси-Кола» (или другая пара конкурирующих товаров) стремится быть похожей друг на друга, так же и разница между соперничающими партиями стремится к нулю.

Современная формулировка теоремы гласит, что при мажоритарной избирательной системе (когда победу присуждают получившему большинство голосов избирателей) исход гонки максимально соответствует предпочтениям медианного (среднего) избирателя. На графике внизу представлено геометрическое объяснение. В центре кривой нормального распределения сгруппирована львиная доля электората. Если партии A и B (в цветах республиканцев и демократов США) хотят захватить большой кусок, им нужно вылезать из-под своих «хвостов» графика и стремиться в центр. Именно это они и делают на протяжении всей американской истории.

Хотеллинг проиллюстрировал эту идею с помощью примера с двумя магазинами на одной улице. Если цена на товар в них одинакова, потребитель пойдет в тот, который находится к нему ближе. В таком случае, сами магазины будут стремиться оказаться ближе к центру улицы или района, чтобы до них, в среднем, было идти меньше. В конце концов мы получим нечто сродни тому, что постоянно наблюдаем в Москве: «Шоколадница» и «Кофе-Хауз» находятся дверь в дверь. Так же и партии на политическом спектре стремятся занять стратегическую «возвышенность» в самом центре, чтобы иметь максимальный электоральный охват.

Объяснение теоремы среднего избирателя на примере двух мороженщиков из видео Youtube-пользователя eezelaya

Профессор политической науки из Корнелльского университета Джошуа Пулетт указывает, что теорема среднего избирателя связана с идеей равновесия Нэша. Это знаменитый результат в теории игр. Так называют вариант развития событий, при котором ни один участник не может увеличить выигрыш, изменив свою стратегию, если другие участники своих стратегий не меняют. Пулетт переносит эту логику в сферу политики:

«Никто из политических деятелей ничего не выиграет, если уйдет с позиций среднего избирателя».

Теорема среднего избирателя неоднократно проверялась эмпирически. В 1980 году экономист Рэндалл Голкомб проанализировал данные из 257 школ в штате Мичиган и обнаружил, что их расходы на образование отличаются всего на 3% от среднего показателя. Руководство учреждений не советовалось друг с другом, просто ориентировалось по ветру и пыталось быть в тренде.

Закономерность подтверждается и новейшей историей. В 2012 году Митт Ромни и Барак Обама начали предвыборные кампании с жесткой критики друг друга и несогласия по каждому пункту. Но выйдя на финишную прямую, кандидаты сильно «поцентровели». Оказалось, что по многим ключевым вопросам (налоги, энергетика, образование, внешняя политика и здравоохранение), бывшие непримиримые враги сходятся.

Занятно, что той же динамике подвержены аналитики и социологи, которые на прошедших выборах потерпели сокрушительное фиаско: результаты опросов предсказывали победу Хиллари. И это притом, что искусственный интеллект и опытные эксперты, вроде Алана Лихтмана, верно поставили на Трампа. Именно об этом писал Нассим Талеб в «Черном лебеде»: профессиональные прогнозисты стараются, чтобы их заключения были ближе друг к другу, и боятся слишком выделяться. В главе «Предсказательный парадокс» автор повествует об исследовании, показавшем бесполезность нескольких сотен прогнозов на рынке ценных бумаг, и резюмирует:

«Аналитиками руководил стадный инстинкт. Иначе прогнозы отстояли бы друг от друга настолько же, насколько они отстоят от реальности».

Ситуацию многократно усугубляют СМИ, которые профессионально превращают каждую предвыборную гонку в голливудский блокбастер. Минимальные противоречия между кандидатами обостряются до предела, скандалы выносятся на первые полосы. Пользуясь врожденным американским чувством истории (story), журналисты делают всё, чтобы сохранить интригу до последнего момента. Им помогают медийные личности, записывающие ролики в поддержку кандидатов и повторяющие, как важно голосовать. В минувшем сезоне всего этого было в избытке.

Конечно, нельзя сказать, что теорема среднего избирателя объясняет все происходящее на американской политической сцене. В этой игре очень много факторов: свои корректировки вносят особенности двухпартийной системы, настроения в обществе, в конце концов, личная харизма кандидатов. И однако парадокс налицо: с одной стороны, чтобы представить весь спектр мнений, политики должны как можно сильнее отличаться друг от друга, с другой же, в ходе борьбы за электорат кандидаты притягиваются к общему «центру масс» — и мы получаем остросюжетные выборы без явного лидера, которые и наблюдали в этом году.